Игорь Гришин - Мастер Го[Го учит видеть]
Это воспоминание накатило на меня мгновенно. Но поскольку я хорошо знаю его, я успел описать его целиком. В том числе, увидеть себя, идущего сквозь заросли этой реки. Но сейчас я шёл через другие заросли и меня вёл через них довольно странный человек. Человек, которого я называю своим Учителем. Он ведёт меня вперёд и вперёд. А тоненькая заросшая тропинка ведёт со склона на склон. Мы всё время поднимаемся, и я знаю, что мы будем подниматься очень долго. Он давно приучил меня к затяжным подъёмам. Я даже начал получать удовольствие от них. Удовольствие от физического страдания, которое неизбежно в таких делах.
Наш спор о черепахах давно прекратился. И я сетовал на себя за то, что ввязался в этот спор. Ведь, по сути, этот спор был ни о чём. Таких больших панцирей не бывает, а в этих местах подавно. Местные черепахи не наберут и 25 сантиметров. Им просто не хватит здесь воды. Перепрыгивая с камня на камень, мы поднимались всё выше и выше узким заросшим ущельем. Колючки цепляли нас за рюкзаки. Я на секунду подумал, что мой рюкзак скорее похож на панцирь, который я, как дурак, всюду таскаю за собой. Вода шла уже достаточно тонкой струйкой, и лишь бесчисленные мелкие водопады оживляли однообразие этого пути. Один из них мне запомнился тем, что струя падающей воды била в камень и отражалась от него наподобие гейзера. Это было красиво и необычно. Через два часа подъёма, мы приблизились к подножью вертикальной каменной стены, уходящей отвесно вверх не менее, чем на 30–50 метров. Я оглянулся назад. Путь, который мы проделали, сверху казался ещё более впечатляющим. Ущелье прорезало бесчисленные волны зелёных холмов, и уходило в море. Более того, я только сейчас заметил, что оно было двойным. Слева от нас шла вторая балка, которая соединялась с нашей примерно на середине подъёма. Что–то притягивало мой взор, но я списал это на чувство завоевателя, собственными ногами прошедшего путь к вершине.
— Ты прав, — неожиданно сказал Учитель, — обе эти балки когда–то, действительно, были заселены.
Я вздрогнул либо от неожиданности его голоса либо от того, что он сказал.
— Видишь, как твоё тело реагирует на мои сообщения, — он лучился радостью и наслаждался произведённым эффектом.
Его информация оказала на меня очень странное действие. Я словно услышал про заселённость этих мест не ушами, не головой, а животом. Какая–то сила неожиданно сдавила мне кишки, я сверкнул глазами и ринулся в кусты. Я не помню, чтобы когда–нибудь я снимал рюкзак и расстёгивал штаны с такой скоростью, с которой я это сделал в тот день. Меня не интересовало даже, есть ли у меня бумага. Я слышал, что Учитель воет как марал. Да, это был его день. И он сегодня успел в нём, действительно, многое.
Честно говоря, я не припомню, чтобы со мной случалось такое. Мне как–будто скрутило кишки. Возникала просто дикая резь. Но то, как он связал это с людьми, якобы жившими в этом ущелье, показалось мне настолько откровенной спекуляцией, что я буквально трясся от гнева и негодования. Ему потребовалось достаточно долгое время, чтобы унять своё торжество и успокоить меня настолько, что мы могли продолжить путь. А! Вспомнил! Он прибёг к своему знаменитому трюку. Иногда, чтобы доказать то или иное свое решение, он прибегал к помощи стихий. Вот и сейчас, указав на небо, он пригрозил, что скоро начнётся гроза и что, поэтому, если мы не сможем сейчас перевалить через плато, то мы уже не перевалим через него, а будем вынуждены барахтаться в ущелье, являясь частью мутного потока, бегущего с гор. За время наших путешествий я заметил, что дождь всегда был ему на руку. Когда он не хотел идти куда–то, то дождь оказывался очень кстати, чтобы подкрепить его нежелание идти. А если, например, он пламенно желал достичь какой–либо цели, то дождь ему совершенно не мешал, а наоборот являлся стимулом для всех продолжить путешествие и отменить возможные привалы и проволочки. Именно это случилось в тот день. Дождь (а он его объявил его ещё и с грозой), явился именно тогда, когда я уже практически решил закончить это чудесное путешествие. Никакие его туманные и неясные намеки на то, что он познакомит меня сегодня с кем–то или чем–то не могли бы сдвинуть меня с места. Но перспектива изгваздаться в грязи, а также в глине того карьера, где, по его словам, нашли не то «бивень черепахи», не то «панцирь мамонта», возымела на меня действие. Я мрачно пошёл за ним, подобно тени, которая величественно шествует позади. Через какое то время действительно послышались отдаленные раскаты грома. А потом небо вокруг заволокло. Подул холодный ветер, и я понял, что гроза будет нешуточной. Он шёл очень быстро, и я едва поспевал за ним. С первыми каплями мы выскочили на плато и буквально побежали по нему. Это было очень сильно! Вакханалия стихии продолжалась не больше получаса. Но эти полчаса я находился в каком–то другом мире. Потоки воды, охапки брызг в лицо. Оглушительные раскаты грома, ослепительные вспышки молнии. Спускаясь по широкому карнизу, я видел, как молния пронизала ущелье буквально в 20–30 метрах от меня. Её колоссальный ствол составлял многие сотни метров и был толще сосны. Мне даже не верится сейчас, что такое вообще возможно в природе. Но он оказался прав. Мы действительно успели перевалить на другую сторону.
Мне осталось рассказать последний кусок. Последний кусок того невероятного дня. Мы встретили тогда человека. Мне трудно судить, насколько эта встреча была спланирована. С виду она казалась совершенно случайной. Человек с рюкзаком и в берете прятался под карнизом скалы. Он сумел переждать дождь, и его одежда была почти полностью сухой. Я понял, что он знаком с Учителем уже много лет, но заметил, что знакомы они не так, как бывают знакомы люди, которые когда–то работали или жили вместе. Они почти не расспрашивали друг друга о жизни, но мне показалось, что объём информации проходящий между ними необычно велик. Он проходил скорее через их сверкающие взгляды и сияющие глаза, чем через слова, служащие людям средством обмена информацией. Мой Учитель показался мне старше своего товарища. Хотя, если выражаться точнее, я бы сказал, что его товарищ лучше сохранился. Я бы не решился определить его возраст. Что–то было в его глазах такого, что сразу переключало меня на них, и я не мог проникнуть глубже их уровня. И ещё, что пока залось мне в нем достаточно странным — это его рюкзак. На вид он был, как все обычные рюкзаки. Но, скорее всего, он был сшит вручную. Он был слишком широк для обычного рюкзака и очень плотно прилегал к его телу.
— Он хочет играть с Го! — похлопал Учитель меня по плечу.
От его слов мне стало неловко.
— Не хочешь показать ему, как это делается? — спросил он своего знакомого.
— Не бойся! — Учитель благодушествовал. — Нечего тебе стесняться. Мой друг понимает, о чём идёт речь. Он — играющий с Го!
Играющие с Го
В этой главе Игорь узнаёт, что в любой момент может быть пожертвован и снят с Игры могущественной и древней силой. Он пытается выяснить природу и проявления этой силы. Учитель же пытается помочь Игорю в его интеллектуальном поиске, но разрыв понимания пока слишком велик. Глава заканчивается сном Игоря.
— Играющие с Го?! — вопрос вырвался у меня почти непроизвольно. — Но как?.. Бывают такие состояния, когда все мысли перемешиваются в кучу, ум перестаёт строить логические цепочки, как будто немея. Новость о том, что с Го можно играть, повергла меня именно в такое состояние. И это после угрожающих предостережений о силе Го, способной убить человека.
— Подожди, подожди! — проговорил я скороговоркой, когда мы, попрощавшись со странным человеком в берете и шитом рюкзаке, спускались в долину, ведущую к городу.
— Я совсем запутался. Ты говорил мне, что Го учит видеть, но его никто не может видеть. Ты предостерегал меня быть очень осторожным в пещере. Теперь выясняется, что с Го можно даже играть? Но как же с ним можно играть, если его и увидеть–то нельзя? И разве моё предложение снять Го на видео не было бы хорошей игрой с ним?
— Го уже играл с тобой, — невозмутимо ответил Учитель, — просто ты этого не понял. Но мои предостережения остаются в силе. Го может быть очень опасным, если с ним заиграться. А особенно — если попробовать снять его на видео.
— То есть, то, что я видел, — в моей голове что то вспыхнуло, — это была игра Го со мной?
— Можно сказать и так, — улыбнулся он. — А то, что Го видел в тебе, было твоей игрой с ним.
После этих слов мурашки пробежали по моей запаренной спине. Я судорожно начал вспоминать свои мысли и чувства, когда мы шли к пещере, когда входили в неё, когда я размышлял про себя, как Учитель раскроет мне все свои секреты прямо сейчас, и я узнаю тайну пятого угла. Как я тайком надеялся взять какой нибудь артефакт, если таковой попадётся мне по пути.
